Рафаэль Сабатини. 29 апреля 1875 г., Ези, Италия — 13 февраля 1950 г. (74 года), Адельбоден, Швейцария

Плеяда блестящих английских писателей, творивших в жанре приключенческого и авантюрного романа, для нашего читателя пополнилась в последние годы еще одним именем — Рафаэля Сабатини, известного нам до сих пор только как создателя непобедимого капитана Блада. Но вот один за другим переводятся и включаются в прихотливый круговорот сегодняшнего книжного рынка романы Сабатини, до сих пор не издававшиеся на русском языке, и по читательскому спросу они не уступают «Анжеликам» или космическим пиратам. Предлагая вам, читатели, это собрание сочинений, мы не станем убеждать вас: вот, мол, Сабатини, это хорошо — а космические пираты — плохо. Пусть каждый читатель сделает сам свой выбор. Мы лишь отметим, что читатели Сабатини — это, перефразируя слова известного французского исследователя прошлого Марка Блока, тоже, может быть, будущие самостоятельные историки, которым не хватает только привычки, приучающей получать удовольствие наиболее чистое и острое: удовольствие от подлинности.

Для нас же, издателей, важно хотя бы контурно очертить творческий портрет этого писателя — по тем произведениям, которые включены в десятитомник.

Почему по ним? Не в последнюю очередь потому, что биографические сведения о Сабатини крайне скудны. За исключением пары интервью в малоизвестных, труднодоступных сегодня изданиях и скупых строк предисловий к некоторым его романам, вышедшим в Англии и США, сведений о нем почти нет. Но еще и потому, что Сабатини относится к тем писателям, произведения которых самым тесным образом связаны с их личностью. Не важно, что эта связь нигде им самим не декларируется, просто все эти особенности его личности отразились на романах как их естественное, органическое качество.

Одна из таких особенностей — глубокий интерес Сабатини к историческим событиям. Был ли он историком в академическом смысле этого слова? Наверное, все-таки нет; история как «смена исторических формаций» совсем его не интересовала, но как театр, на подмостки которого выходили удивительные люди, где разыгрывались величайшие драмы, — чрезвычайно. Поэтому уточним: Сабатини — историк-рассказчик, и этим прежде всего интересен. Его романы, сюжетная канва которых касается реальных событий, и документальная беллетристика полнее, чем любые литературоведческие труды, расскажут проницательному, как любили выражаться в старину, читателю об этом человеке, нам же останется добавить лишь крупицы сведений о Сабатини, которые сообщает такое издание, как «Литературно-географический справочник Англии».

Английский язык для молодого Сабатини был до определенного возраста чужим. Родился он в Центральной Италии, в Джеси, и был сыном англичанки и итальянца. И мать, и отец писателя были оперными певцами и много путешествовали по Европе в поисках ангажемента. Маленький Рафаэль сопровождал их во всех поездках. Мы можем поэтому смело предположить, что запас жизненных наблюдений и вкус к путешествиям он приобрел еще в раннем детстве. Родители будущего писателя общались между собой по-итальянски, а когда их отпрыску пришло время садиться на школьную скамью, отдали его в престижный швейцарский пансион, в котором прямо-таки насаждался немецкий язык, хотя учились в нем мальчики из различных кантонов Швейцарии и из Италии. Возможно, в знак протеста против засилия в школе одного языка, а может быть, потому, что больше всего там училось мальчиков из французской Швейцарии, но именно на французском стали они выпускать свой рукописный журнал, одним из редакторов которого был Рафаэль Сабатини.

Случай, вспоминает он сам, предопределил его дальнейшую судьбу. К восемнадцати годам он прилично изъяснялся на пяти языках и штурмовал шестой — английский. Отцу казалось, что знание языков поможет сыну в выборе жизненного пути и именно в Англии он достигнет высот коммерции. К тому же там жили родственники матери, живо интересовавшиеся судьбой молодого человека.

Получив место клерка в солидной фирме, Сабатини поселился в Англии в замечательном месте, где все, казалось, дышало историей: на берегах реки Уай, на границе Англии с Уэльсом.

Тут скауты давали отпор валлийцам, здесь сохранилось множество памятников археологии и замков X–XII веков. В этих местах бывал Дефо, сохранились здесь и здания XVII века, которые интересовали Сабатини больше, чем древние постройки.

И фон большинства романов — именно этот век…

Здесь, пожалуй, будет уместно сделать некоторое отступление в область литературоведения. Переводчики, работающие сегодня с текстами Сабатини, испытывают одинаковые затруднения: в построении его фразы, в понимании им значения слов есть известные отступления от норм английского языка, вероятно, поэтому не все переводы Сабатини на русский язык удачны. И по той же причине, мы думаем, люди, свободно читающие по-английски, смогут получить особое удовольствие от «неправильной» фразы, как получают его русские люди, читающие, например, Платонова, практически непереводимого, если иметь в виду художественную ценность его языка, хотя, конечно, это писатели разного масштаба.

Зная об этой особенности творческой манеры Сабатини, мы не ориентировали переводчиков на создание точной копии своеобразного письма Сабатини, этакой кальки с английского. И, полагаем, получили переводы значительно более удачные, чем те, что делались для разного рода скоростных изданий.

Но вернемся к страницам биографии писателя.

…До настоящего успеха тогда, в конце века, было еще далеко. Сабатини становится сотрудником газеты «Ливерпул меркьюри» и пытается пристроить свои рассказы в разные журналы — путь, знакомый многим начинающим литераторам.

Первый шаг на этом поприще — роман «Поклонники Ивонны» прошел незамеченным, в чем признается сам писатель, с юмором вспоминавший много лет спустя о начале своего творческого пути в «Марк Твен джорнэл». Он мужественно переносит неудачи, отказы, возвраты рукописей. И продолжает работать.

Сабатини было действительно трудно добиться сразу настоящего признания. Напомним: его старшими современниками были только в Англии такие писатели, как Б. Шоу, Дж. Голсуорси, О. Уайльд, У. Теккерей, Ч. Диккенс, в жанре приключенческого романа добились огромного признания Р. Л. Стивенсон и У. Коллинз.

Неутомимо работали в этом направлении и французы. Отнюдь не бесталанные и потому сразу же переводившиеся на английский язык: Ж. Верн, Л. Жаколио, Э. Сю, П. Бенуа, не говоря уже об А. Дюма. Этот список знаменитых литераторов мог бы быть, безусловно, гораздо длиннее, мы упомянули лишь малую их часть, чтобы вы могли получить представление о том, в свете каких светил восходила звездочка Сабатини. Могла ли она не сиять отраженным светом, хотя бы отчасти? Конечно, не могла. Пошло ли мощное влияние гигантов литературы ему на пользу? Конечно, ибо перед начинающим писателем был широкий спектр литературных направлений. Он выбрал романтику. Однако, оставаясь в рамках этой художественной традиции, не стал подражателем без собственного лица. Роман приключений создает прежде всего напряженная и увлекательная фабула. Но если большинство писателей-романтиков при создании фабулы полагались прежде всего на собственную фантазию, то творческая задача, которую ставил перед собой Сабатини, заключалась в том, чтобы самые яркие краски жизни найти не в уходе от реальной действительности, а наоборот, в глубоком погружении в нее, чему отдаленность от времени описываемых событий нисколько не мешает, а только способствует.

«Зрелище человеческой деятельности более всего другого способно поразить человеческое воображение. Особенно тогда, когда удаленность во времени и пространстве окрашивает эту деятельность в необычные тона». Это тоже Марк Блок, «Апология истории», и это умозаключение, как нам кажется, верный ключ к творчеству писателя.

В начале века появляются первые, еще скованные отсутствием свободы мастерства, но уже вполне характерные для пера Сабатини исторические новеллы. Может быть, то было реакцией на «толстые», точнее, раздутые романы о похождениях королей и их фавориток, где во имя сюжетной интриги фальсифицировался по длинный смысл событий, а за описаниями пышных придворных застолий скрывалось отсутствие таланта автора? А Сабатини хотелось, чтобы его талант звучал в унисон с камертоном истории.

И он стал работать в жанре документальных новелл-эссе.

Два тома этих новелл, заголовок которых можно перевести как «Занимательное историческое чтение на ночь» (у нас в собрании они вошли в один том под названием «Капризы Клио»), живо напомнили читателям сказки Шехерезады, которые в старом английском переводе были снабжены заглавием «Занимательные арабские ночи». Действие новелл происходит в разных странах Европы и Америки и даже в России. Автор не опасается выразить свой, подчас не совпадающий с мнением официальной исторической науки, взгляд на те или иные события. У него собственная версия ухаживаний герцога Бэкингемского за французской королевой; своя интерпретация событий, связанных с Лжедмитрием. А в трагической истории Марата он больше места уделяет не самой жертве, а убийце — Шарлотте Корде.

В начале века, когда исторические романы считались в Англии лучшим чтением, их авторам было достаточно ознакомиться с «Историей Англии» Малькольма или подобными ей книгами, чтобы изложить сказанное там языком беллетристики. Сабатини не остановился на этом. Он погрузился в архивы, отыскав там «живую реальность прошлого». «Романист должен побывать в той эпохе, о которой он пишет, — делает он для себя вывод. Главное — реальный исторический фон, с которым сюжет и персонажи находятся в правдивом соотношении».

События французской революции очень интересовали писателя.

И он вернулся к ним, выпустив в 1920 году «Скарамуша».

Мы прочли его уже в 80-е годы, а еще раньше, в середине 60-х, смотрели замечательный одноименный американский фильм, не подозревая, что снят он по роману Сабатини, «отца» незабвенного капитана Блада.

Вот ведь насколько достоверный образ! Читая «Историю морских разбойников Средиземного моря и Океана» Ф. Архенгольца, невольно ловишь себя на том, что ищешь — и упорно — на ее страницах строки, посвященные капитану Бладу… Точно так же, кстати, неосознанно выискиваешь упоминания о штандартенфюрере Штирлице в только что вышедших на русском языке мемуарах шефа немецкой разведки Вальтера Шелленберга! Психологи объясняют этот феномен читательского восприятия переносом процесса самореализации человека на образ героя. А мы скажем проще: благородные герои близки каждому из нас. Может быть, отчасти поэтому одно из первых изданий «Одиссеи капитана Блада», вышедшего в США, предназначалось специально для военных моряков. Отчего? Ведь прошло уже около трех столетий с тех пор, когда «жил» прославленный флибустьер. Значит, капитан Блад — через столетия! — давал уроки сегодняшним морякам, уроки мужества и доброты.

В название «Одиссея капитана Блада» Сабатини вложил большой смысл: ведь одиссеей называют долгие странствия, сопряженные с опасностями и приключениями. Строго говоря, и Одиссей занимался пиратством, в чем, кстати, тогда не было ничего предосудительного, напротив, оно казалось делом обычным.